Ростов-на-Дону был оккупирован немцами дважды: в 1941 году и 1942 по 1943 год.

Вторая оккупация немцев, как и первая, тоже была внезапной. По воспоминаниям одного из жителей: самые первые детские впечатления, а мне было в 42-м 8 лет, врезались в память. Немцы купаются у нас во дворе. Был жаркий день. И еще запомнились их огромные лошади. Они их тоже мыли.

Из книги Смирнова В.В. «Ростов под тенью свастики»: «Д. ПИВОВАРОВА. Мы жили в районе Александровки, ближе к Дону. Мама, Евгения Андреевна Гайбарова, работала на железной дороге, учетчиком. Когда ей предложили эвакуироваться, она отказалась, эшелон ушел, но его разбомбили под Батайском. «Бог Спас!». Мне было тогда 6 лет.

Мама до последнего работала на вокзале. Ходила пешком с Александровки на вокзал. Во время налетов военные всех загоняли в бомбоубежище. Она начинала читать молитвы вслух. Около нее собирались люди. «Читай громче!» «Живые помощи…».

Мы жили тогда в одноэтажном доме, несколько квартир, небольших совсем. Общий коридор. Одна семья уехала, и мы стали жить немного «попросторнее». Бомбили Аксай очень сильно — здесь же был наплавной мост через Дон. На железной дороге стояли составы без локомотивов. Там было продовольствие. Как оно тут оказалось? Все горело. Особенно было жалко зерно — это ведь самое главное — хлеб. Потом женщины выгребали это обгоревшее зерно…

В. ЛЕМЕШЕВ. Мы определяли места боев после вступления немцев в город. Много нашей техники было на вокзале. А на Ростов-горе, там, где проходила железная дорога, было вообще страшное месиво — бомбили то место ужасно. На углу улиц Буденновской и Московской, там, где сейчас трамвайное кольцо маршрутов 6 и 16, был раньше бульвар. Там стоял тяжелый танк ИС. Он врезался в изгородь, но не сгорел, был только подбит.

Л. ГРИГОРЬЯН. Началась обычная страшноватая жизнь. Мне-то что — 11 лет — возраст бесстрашия. Я ходил совершенно спокойно по городу с ребятами. Воровали тогда в городе по-черному. У многих было ощущение, что это навсегда. Потом появилась всякая шваль и нечисть. Чтобы завладеть квартирами, имуществом соседей, вырывали людей мгновенно. И невероятно просто. Донос — и все.

В. ГАЛУСТЯН. Немцы вывесили приказ об отправке в Германию на работы всех молодых и здоровых людей. И я и мама попадали по возрасту под этот приказ. Маму спасла врач, а мне удалось избежать угона совершенно неожиданно. У нас во дворе появилась некая женщина, мы ее раньше никогда не видели. Она перед самым приходом немцев заняла одну из пустых комнат эвакуированных и объявила, что создает балетную студию при немецком кляинис-театре, малом театре, который будет работать только для немцев. Он будет располагаться в здании музкомедии. Так как я маме заранее сказала, что уйду в партизаны или еще куда-нибудь, но в Германию не поеду. И если бы у меня хотя был бы намек на связь с партизанами, я бы ушла к ним. А я в школе училась балету. А та женщина обещала: кто будет заниматься в студии, освобождается от отправки в Германию. Она собрала с каждой девушки плату за прием в студию: по нескольку кусков мыла, несколько килограммов крупы, постное масло — тогда продукты еще были в достатке. И я тоже пошла туда.

Ю. ТУРБИНА. На рынке ходили полицаи. Немцев все боялись — ведь за малейшую провинность — расстрел на месте. Особенно оккупанты зверствовали, если убивали их людей. На 34-й линии, недалеко от лесной школы, убили немца, так они сразу вывели заложников и тут же расстреляли. За одного — 50 человек — стариков, детей — без разбора. В один из таких расстрелов попали и наши друзья.

В. ТУРБИН. Немцы после краха под Сталинградом резко изменили свое поведение. Одни, наоборот, стали еще больше зверствовать, как бы мстя за своих, некоторые почувствовали, видимо, что настанет время и за все придется отвечать.

В. ЛЕМЕШЕВ. К началу 1943 года мы уже чувствовали, что нас скоро освободят. Наступило ожидание. А до этого было ощущение полной раздавленности. Мы, дети, все переносили легче, я представляю, каково было взрослым. Я никогда не боялся, что меня убьют. Однажды бомба упала рядом с нашим убежищем, завалило его, прибило кого-то, а я не верил, что погибну. Это ведь проблема возраста.

И вот зимой 43-го страсти начали накаляться. Участились бомбежки. Наши уже, наверное, готовились к штурму города, а мы все прислушивались: что дальше будет. Радио, конечно, никто не слушал. За радио — расстрел. Вся информация циркулировала в системе ОБС — одна баба сказала. Это что-то вроде цыганской почты. Тогда это была вещь надежная. Новости узнавали в очередях. Хлеба, который давали по карточкам, — 250 граммов, не хватало. В городе уже начинался голод.

А. КАРАПЕТЯН. Бои за Ростов были очень сильными, наши обстреливали, бомбили город. Над районом, где мы жили, например, летали «кукурузники». Летали они ночью, очень низко. Рядом с нами была комендатура. Но все ее сотрудники уже ушли. Немцы спалили документы, которые не могли увезти с собой. А наши самолеты продолжали летать и бомбить ее — все-таки знали, что здесь находится!

В. АНДРЮЩЕНКО. Когда немцы уходили в феврале 43-го года, они подрывали рельсы железной дороги, которая проходила недалеко от того места, где мы жили в Рабочем городке. Но, видимо, нужно было много тола, и они придумали такую штуку. Идет паровоз и тянет за собой что-то вроде огромного плуга. И ломает шпалы. На какое-то время железнодорожное полотно они вывели из строя.»

14 февраля 1943 года Ростов-на-Дону был освобожден от немецко-фашистских захватчиков

В Ростове бои шли буквально за каждый дом. Гитлеровцы прилагали огромные усилия, чтобы уничтожить советских воинов, занявших территорию железнодорожного вокзала. Они предпринимали до десяти атак в сутки, но каждая из них оказывалась неудачной, поглощенная мощным огнем защитников вокзала. Постепенно в бой ввелись и свежие силы — отдельные 52-я и 79-я стрелковые бригады.

В те февральские дни наступление на левом фланге советских войск развивалось успешнее, чем в центре. К 12 февраля накал боев на улицах города достиг своего апогея. Рота под командованием лейтенанта Ивана Лисина предприняла попытку прорваться к окруженному в районе вокзала сводному батальону. Соединения 51-й армии успешно преодолели сопротивление противника и значительно продвинулись вперед, севернее Ростова. Соединения 44-й армии и конно-механизированная группа Н.Я. Кириченко, развивая наступление в юго-западном направлении, перерезали железную дорогу и шоссе Таганрог-Ростов. Над немецко-фашистскими войсками, находившимися в Ростове, нависла серьезная угроза окружения.

Вскоре бои за Ростов разворачивались по всем направлениям. Особенно активно действовали соединения в юго-западной части города. Успешно сдерживал натиск врага сводный батальон в районе железнодорожного вокзала. К поселку Орджоникидзе подошли части 87-й стрелковой дивизии и 51-й армии. В районе разъезда «Западный» ростовские партизаны под Решающее наступление началось в ночь с 13 на 14 февраля, и к двум часам дня наши войска подавили последние опорные пункты врага. Гитлеровцы стали отходить из Ростова. После недели ожесточенных боев за свободу города на его улицах наконец-то воцарилась тишина…командованием М. Трифонова (Югова) разгромили минометный батальон противника. Ростов теперь был охвачен нашими войсками с трех сторон.

Война нанесла городу большой ущерб, Ростов-на-Дону вошёл в число десяти наиболее пострадавших от войны городов России.

Информ-досье: «Февраль 1943 года»

Видео-журнал: «Летопись Ростова военных лет»

Великий подвиг солдат и офицеров, деятелей партизанского подполья и тружеников тыла подарил нам мирное небо и возможность жить. Желаем, чтобы этот бесценный дар остался с нами навсегда. Примите нашу искреннюю признательность за то, что в страшные годы войны, не думая о славе и наградах, отстояли нашу землю  и наше право на свободу!

Зав. сектором О.В. Степанцова