Устный журнал: «Страшные были дни»

Блокада Ленинграда – один из тяжелейших периодов, который когда-либо пришлось пережить городу. Люди держались. Суровая блокада города началась 8 сентября 1941 года.

Город и окружающие территории начали готовить к обороне. Силами женщин и детей, в рамках семидневных сцен на расстоянии сотен километров от города, началась строиться система оборонительных рубежей, получившая название Лужской. В самом городе в это время обустраивалась система бомбоубежищ, способная вместить одновременно за раз сотни тысяч жителей осаждённого города. И эти операции не прошли даром.

В сентябре немцы попытались сжать тиски блокады и затем взять Ленинград. Город потерял все свои предместья, но, благодаря храбрости солдат и офицеров Красной армии и полководческому гению маршала Жукова, враг остановился у самых границ города. Фронт проходил в 16 километрах от Зимнего дворца и 4 километрах от кировского завода. Его танки буквально с заводских стапелей отправлялись в бой.

Город не был взят, но враг не был бы подлым врагом если не искал способ как победить город и его людей. По его представлению это должен был сделать голод и жесточайшие авиационные бомбёжки, и артиллерийские обстрелы.

Жителям города пришлось многое преодолеть. Главная цель была – выжить. Продовольствия в городе катастрофически не хватало, так как немецкие войска уничтожили Бадаевские продовольственные склады, обеспечивавшие не только город, но и часть армии. В городе начался голод.

С наступлением холодов люди стали умирать прямо на улицах, некоторые умирали дома во сне. Всего лишь 3% населения погибло от бомбежек, остальные 97% — от голода.

Люди ели все, что можно было съесть: цветы (из них делали лепешки), растворяли и варили плитки столярного клея с лавровым листом, олифу, на которой поджаривали хлеб.

Люди выезжали за город, на поля, где уже был собран урожай. Ленинградцы собирали нижние зеленые листья капусты, кочерыжки и ботву. Из них варили супы и делали заготовки на зиму.

Корм для животных. Особенно хорошо шел корм для птиц. Его быстро раскупили и потом питались многих месяцев. Корм для птиц состоял из крупы – чечевицы, гороха, вперемешку с палочками и песком.

Люди стали выращивать овощи в парках и скверах, власти это всячески поощряли. Из выращенных овощей делали заготовки на зиму.

Массово издавались брошюры, где рассказывали, как обрабатывать землю, выращивать овощи, какие дикие травы подходят для употребления в пищу, как сварить суп из крапивы, как из высушенного и измельченного корня одуванчика сделать заменитель кофе. Хвоя. Это была не только еда, а источник витамина С. Из неё варили напиток, который спасал людей от цинги.

В пищу шла и промышленная «органика». Свиная кожа для одежды и обуви и столярный клей.

Спасались и ловлей рыбы. Под обстрелом врага рыбачили на Неве ( в основном, мальчишки). Улов был небольшой, но в условиях блокады и эти крохи спасали жизни.

Свободно купить еду в Блокадном Ленинграде было невозможно. Даже при наличии крупной суммы денег. Продовольствие можно было получить только по карточкам. Карточка – это сборник специальных талонов, в которых указывается количество еды, которое можно получить в магазине.

На эти же талоны, можно было, к примеру пообедать в столовой. Это очень неудобно, потому что на каждого человека по ним полагается только определённое количество продуктов. В основном хлеб, крупы, мясо, и небольшое количество сахара. По карточкам иногда выдавались и овощи, но это было чрезвычайно редко. Причём для каждой категории населения это количество было разное.

Блокадный паек был очень скудным, даже чтобы поесть один раз, а он выдавался людям на целый день. По рассказам ветеранов-блокадников, кусок хлеба, выдаваемый на человека, был не больше спичечного коробка. Да и состоял он из опилок, соды, бумаги и лишь малой части муки. Из-за этого хлеб был черствым и горьким на вкус, но выбирать не приходилось.

Исходя из фактически сложившегося расхода, наличие основных пищевых товаров на 12 сентября 1941го года составляло:

Хлебное зерно и мука на 35 суток

Крупа и макароны на 30 суток

Мясо и мясопродукты на 33 суток

Жиры на 45 суток

Сахар и кондитерские изделия на 60 суток

Несколько раз снижались нормы питания в войсках защищавших город. Со 2 октября суточная норма хлеба на человека в частях передовой линии была снижена до 800 грамм, для остальных воинских и военизированных подразделений до 600 г. 7 ноября норма была снижена соответственно до 600 и 400 г, а 20 ноября до 500 и 300 грамм соответственно. На другие продукты питания из суточного довольствия нормы также были урезаны. Для гражданского населения нормы отпуска товаров по продовольственным карточкам, введённым в городе ещё в июле, ввиду блокады города также снижались, и оказались минимальны с 20 ноября по 25 декабря 1941 года. Размер продовольственного пайка составлял:

Рабочим — 250 граммов хлеба в сутки,

Служащим, иждивенцам и детям до 12 лет — по 125 граммов,

Личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии — 300 граммов.

При этом до половины хлеба составляли практически несъедобные примеси, добавлявшиеся вместо муки. Все остальные продукты почти перестали выдаваться, 23 сентября прекратилось производство пива, а все запасы солода, ячменя, соевых бобов и отрубей было передано хлебозаводам, для того, чтобы уменьшить расход муки. На 24 сентября хлеб на 40 % состоял из солода, овса и шелухи, а позже целлюлозы. 25 декабря 1941 года были повышены нормы выдачи хлеба — население Ленинграда стало получать 350 г хлеба по рабочей карточке и 200 г по служащей, детской и иждивенческой, в войсках стали выдавать по полевому пайку 600 г хлеба в день, а по тыловому — 400 г. С 10 февраля на передовой норма увеличилась до 800 г, в остальных частях — до 600 г. С 11 февраля были введены новые нормы снабжения гражданского населения: 500 граммов хлеба для рабочих, 400 — для служащих, 300 — для детей и неработающих. Из хлеба почти исчезли примеси. Но главное — снабжение стало регулярным, продукты по карточкам стали выдавать своевременно и почти полностью. 16 февраля было даже впервые выдано качественное мясо — мороженая говядина и баранина. В продовольственной ситуации в городе наметился перелом.

Видео-лекторий: «Блокадной вечности страница»

Пульс литературный: «Стихи о блокадном Ленинграде»

Я говорю…

Я говорю: нас, граждан Ленинграда,

Не поколеблет грохот канонад,

И если завтра будут баррикады-

Мы не покинем наших баррикад…

И женщины с бойцами встанут рядом,

И дети нам патроны поднесут,

И надо всеми нами зацветут

Старинные знамена Петрограда.

Автор: Ольга Берггольц

Блокада

Чёрное дуло блокадной ночи…

Холодно,

холодно,

холодно очень…

Вставлена вместо стекла

картонка…

Вместо соседнего дома –

воронка…

Поздно.

А мамы всё нет отчего-то…

Еле живая ушла на работу…

Есть очень хочется…

Страшно…

Темно…

Умер братишка мой…

Утром…

Давно…

Вышла вода…

Не дойти до реки…

Очень устал…

Сил уже никаких…

Ниточка жизни натянута тонко…

А на столе –

на отца похоронка…

Автор: Н. Радченко

Блокадное

Она несла в худой руке

Кусочек сахара блокадный,

А ты был в близком далеке,

А рядом — отзвук канонадный.

Чуть меньше тысячи шагов

Идти до госпиталя было,

Но каждый шаг, как сто веков.

И с каждым — сила уходила.

Казалось, лёгкое пальто

Потяжелело «дестикратно».

И на весь мир не знал никто

Дойдёт ли женщина… обратно.

Автор: Александр Трубин

18 января 1943 года

Что только перенёс он, что он выстрадал…

А ведь была задача нелегка.

На расстояньи пушечного выстрела

Всё это время был он от врага.

Гранитный город с мраморными гранями,

Сокровище, зажатое в тиски.

Его осколочные бомбы ранили,

Его шрапнелью рвали на куски.

Бывали сутки — ни минуты роздыха:

Едва дадут отбой, — и артобстрел.

Ведь немец близко. Дышит нашим воздухом.

Он в нашу сторону сейчас смотрел.

Но город не поколебался, выстоял.

Ни паники, ни страха — ничего.

На расстояньи пушечного выстрела

Все эти чувства были от него…

Сосредоточены, тверды, уверены,

Особенно мы счастливы, когда

Вступает в дело наша артиллерия,

Могучие военные суда.

Мы немцев бьём, уничтожаем, гоним их;

Огонь наш их совсем к земле пригнул.

Как музыку, как лучшую симфонию,

Мы слушаем величественный гул.

Тут сорок их дивизий перемолото.

А восемнадцатое января

История уже вписала золотом

В страницы своего календаря.

Автор: Вера Инбер

Сотый день

Вместо супа — бурда из столярного клея,

Вместо чая — заварка сосновой хвои.

Это б всё ничего, только руки немеют,

Только ноги становятся вдруг не твои.

Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик,

И глухие удары пойдут невпопад…

Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.

Не смолкай! Ведь на наших сердцах — Ленинград.

Бейся, сердце! Стучи, несмотря на усталость,

Слышишь: город клянётся, что враг не пройдёт!

…Сотый день догорал. Как потом оказалось,

Впереди оставалось ещё восемьсот.

Автор: Ю. Воронов

Время — лекарь,

И эту роль

Повторяет оно со всеми.

Но бывает

Людская боль,

Над которой

Не властно время.

Вот опять —

Через столько лет! —

Эта женщина

В День Победы

Не венок, не цветы, а хлеб

Принесла

На могилу деда…

Автор: Ю. Воронов

Опять война,

Опять блокада, —

А может, нам о них забыть?

Я слышу иногда:

«Не надо,

Не надо раны бередить.

Ведь это правда, что устали

Мы от рассказов о войне.

И о блокаде пролистали

Стихов достаточно вполне».

И может показаться:

Правы

И убедительны слова.

Но даже если это правда,

Такая правда

Не права!

Чтоб снова

На земной планете

Не повторилось той зимы,

Нам нужно,

Чтобы наши дети

Об этом помнили,

Как мы!

Я не напрасно беспокоюсь,

Чтоб не забылась та война:

Ведь эта память — наша совесть.

Она, как сила, нам нужна.

Автор: Ю. Воронов

Зав. сектором О.В. Степанцова